Охота Сорни-Най [журнальный вариант] - Анна Кирьянова

— Что с тобой, Толик? — заботливо спросила Люба, подбежав к Углову. — Тебе плохо?

— Да вот, что-то нога у меня заболела, — тихонько стал объяснять Толик, — очень-очень болит. Прямо не могу на нее ступить. Как же я теперь пойду дальше?

Подошел с важным видом записного доктора Женя Меерзон, велел посадить Толика и стал осматривать его ногу. Потом приказал лечь и тщательно ощупал поясницу. Во время осмотра Углов постанывал и покряхтывал, но героически терпел невыносимые страдания. Ребята сгрудились вокруг, подошел и Зверев, держа топорик в руке. Он тоже чувствовал себя довольно скверно, но тщательно скрывал свое состояние, надеясь плотно позавтракать, выпить литра полтора крепкого чаю и избавиться от слабости, которая все еще застилала ему глаза и путала мысли.

— Все ясно, у него острый приступ остеохондроза! — отчеканил Женя, разгибаясь. — Толик, видимо, перетрудил позвоночник, переохладился вчера ночью, когда выскочил из палатки — и все, заболевание началось. Он застудил нерв, который отвечает за движения ноги, так что дальше в поход он не может идти.

— Как же так? — возмутилась Рая. — Как это не может идти? Что же нам, на руках его тащить, что ли? Или на санках катить?

Егор укоризненно посмотрел на сердитое Раино лицо и предложил:

— Может, действительно сделаем санки и повезем Толика на них? Укутаем его хорошенько, чтобы он не замерз, а завтра-послезавтра ему уже станет получше.

Мысль о том, чтобы беспомощным кулем приближаться к тому месту, которое внушало ему животный страх, заставила Толика застонать. Ребята распереживались, глядя на его страдания, предлагая выходы один нелепее другого.

— Вот что, ребята, — сказал молчавший до поры Степан Зверев, — тащить с собой Толика у нас нет никакой необходимости. Что ему за радость продолжать поход на самодельных санках или носилках! А идти нам нужно еще довольно долго, силы пригодятся. Лучше всего будет либо оставить Углова здесь, у лабаза, чтобы он ждал нашего возвращения, либо отправить его назад. Кому-то придется его проводить.

— А может, вообще вернуться… — вдруг робко предложил лежащий Толик, блестя стеклами очков. — Как-то невесело в этот раз в походе, все какие-то неприятности…

— Ты что, обалдел?! — накинулась на Толика Райка, угрожающе нависнув над ним. — Мы столько готовились к этому походу, столько тренировались, так долго собирались, а из-за тебя что же, всем нам домой возвращаться? Вот сиди теперь здесь, в лесу, и жди нашего возвращения, раз ты инвалид бесполезный. Ишь, что придумал — всем из-за него вернуться! — теперь Рая вся кипела от негодования, она забыла даже укоризненные взгляды обожаемого Егора.

Но на помощь Толику пришли другие ребята.

— Конечно, возвращаться не стоит, тем более — всем, — рассудительно сказал Феликс Коротич. — Пусть вот Женя Меерзон проводит Толика до избушки, где живет охотница-вогулка, и там они подождут нас. Заодно Женя полечит Углова, всякие примочки ему поделает, массажи. Так будет лучше всего.

Толик умоляюще смотрел на Женю; что ж, не удалось отговорить всех от продолжения этого жуткого похода, надо хотя бы доброго Женю постараться спасти от угрожающей опасности. На миг сердце Толика дрогнуло от мысли о том, что все его страхи — не более, чем обычная трусость, паника, что через месяц он станет посмешищем для других студентов, что больше никогда его не позовут в поход, не возьмут в свою веселую компанию товарищи, что всю оставшуюся жизнь он будет носить клеймо слабонервного и малодушного человека. Женя отвел глаза и сказал:

— Нет, я не могу пойти с Угловым. Я ведь врач, медицинский работник; вдруг в отряде случится что-то серьезное, а меня нет! Я не имею права, тем более что жизни Толика ничто не угрожает.

“Угрожает! Еще как угрожает! — захотелось крикнуть Толику, но он сдержался. — Если бы вы чувствовали, как и я, вы бы поняли, что угроза есть и для вашей жизни, только я не могу вам ничего объяснить!” Ребята переглядывались, а Женя Меерзон приложил громадные усилия, чтобы радостно не согласиться на предложение Феликса — уйти вместе с Угловым. Женя давил в себе малейшие проявления страха, чтобы не стать изгоем среди товарищей. Он возлагал большие надежды на этот поход, он должен все преодолеть и достичь цели — перейти перевал вместе с ребятами. Вредная неврастения и в походе напоминала о себе, но потом у Жени просто не будет времени лечиться или ездить по курортам; надо извлечь из этой лесной прогулки всю возможную пользу, а не сидеть в антисанитарных условиях, ожидая товарищей в обществе полусумасшедшей дикарки. Ребята зашумели, заспорили, предлагая новые выходы, хотели даже устроить голосование, но снова вмешался Степан, постепенно обретающий былую силу и властность.

— Ну так что, Толик, как твое самочувствие? Попробуй встать. Прислушайся к своему состоянию и ответь честно, что лучше для тебя — остаться здесь, ждать нас у лабаза или потихоньку двинуть назад, к вогульскому поселению? Путь туда неблизкий, но к вечеру можно дойти, даже если двигаться не спеша.

Толик, кряхтя, поднялся, попытался встать на больную ногу. Она действительно болела, но, конечно, не так сильно, как изображал Углов; в былое время он и внимания не обратил бы на тупую боль в мышцах, встал бы на лыжи, немного размялся, и все пришло бы в норму. Но сегодня утром он воспринял легкое онемение и дискомфорт в ноге как благословение свыше, как выход из той ситуации, в которую он поневоле попал. Однако переигрывать тоже нельзя, а то сейчас спеленают, как мумию, погрузят на грубо сделанные санки и поволокут насильно именно в то страшное место, попасть в которое Толик боялся больше всего на свете. Поэтому Углов встал довольно уверенно, несколько раз слегка нагнулся и сказал:

— Пожалуй, потихоньку я мог бы двигаться на лыжах. Ведь я буду идти, опираясь на палки, не шагать, а скользить, поэтому мне будет легче. Простите, ребята, что я испортил вам поход, но, честное слово, я не виноват. Никогда раньше я такого не чувствовал.

— Да брось, Толик, не извиняйся! — великодушно сказала Рая, обрадованная тем, что из-за Толика поход не сорвется. — С каждым может случиться! Иди себе потихоньку к этой грязной вогулке, дожидайся нас там; вот, возьми пару банок тушенки, еще чего-нибудь. Да уж, не повезло тебе, сейчас ведь самое интересное начнется, мы у самого перевала ни разу не были. А там много всякого, неизведанного!

Именно это неизведанное и пугало Толика, но на лице Раи была написана радость первооткрывателя, стремящегося к новым берегам. Остальные тоже облегченно вздохнули; никому не хотелось сопровождать больного назад, так и не достигнув цели похода. И уж тем более не было желания тащить довольно тяжелого костлявого Толика по снегу к вершинам перевала. А тут ситуация решилась сама по себе; Толик неторопливо побредет по лыжне, которую проложили вчера туристы. Идти ему будет легко, ни тяжелого груза, ни необходимости осваивать снежную целину. Уже после обеда Толик достигнет заброшенного селения, где и подождет ребят, чтобы вместе вернуться из похода домой. Или, в крайнем случае, попросит вогулку указать ему короткую дорогу и выйдет к станции Вижай, где есть и магазин, и медпункт, и даже участковый милиционер — все, как положено.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});